Концентрат финансовых рисков
Со времен долгового кризиса в Европе (2010-2012) МВФ не был настолько пугливым за будущее финансовой системы (пандемия не в счет, здесь более пролонгированные и системные риски).
Небанковские/прочие финансовые организации (далее ПФО) занимают все более значимую долю в финансовой системе в условиях отсутствия должного регулирования и концентрации рыночных рисков больше, чем когда-либо.
Далее все самое важно, что было в обзоре от МВФ с собственными комментариями и адаптациями, т.к. наукоемкий язык МВФ сложен к восприятию.
ПФО последние 30 лет опережают банковский сектор, а по последним данным на них приходится 49.1% (или $239 трлн) от общих мировых финансовых активов – исторический максимум.
Большинство ПФО никак не регулируются в отличие от строгих нормативов у банков.
ПФО играют расширяющуюся роль на рынках гособлигаций (особенно хедж-фонды, ETF, взаимные и прочие инвестфонды ) и корпоративного долга, включая частное кредитование. Растет участие розничных инвесторов в частном кредитовании через ПФО.
Доля ETF в корпоративных облигациях выросла с 37% до 45% за последние 10 лет, экспозиция в акциях на рекордном максимуме. Все загружены под завязку.
Многие ПФО подвержены рискам несоответствия ликвидности (финансирование долгосрочных/неликвидных активов краткосрочными обязательствами). Их стратегии часто включают левередж, что может усиливать рыночные колебания в условиях потенциального коллапса рынка акций, усиливая направляющее негативное воздействие из-за каскадных ликвидаций.
ПФО все больше полагаются на банки для фондирования. Банки предоставляют кредиты разнообразным ПФО (ипотечным компаниям, инвестфондам, брокерам-дилерам и т.д.). Эта экспозиция банков на ПФО значительна: в Европе и США она составляет в среднем 9% кредитного портфеля банков, достигая $4.5 трлн, но распределение очень неравномерное.
Примерно 50% банков в США, взвешенных по активам, имеют экспозицию на ПФО выше их капитал первого уровня (Tier 1).
Полная выборка кредитных линий ПФО может привести к отрицательной чистой ликвидности у 4% банков США (<1% активов) и 5% банков еврозоны (5% активов).
Фонды HY облигаций более подвержены оттокам, чем фонды других классов облигаций (за 10 лет было 8 эпизодов с оттоками >2% AUM, против 1-2 эпизодов для других).
Высокое отношение оттоков к объему торгов усугубляет влияние на цены из-за низкой ликвидности рынка. В 2022 был подобный шок с разгромом рынка облигаций, но был сглажен профицитом ликвидности, накопленным в 2020-2021.
ETF на HY облигации показывают более высокую корреляцию с S&P 500, чем базовый индекс HY облигаций, указывая на риск усиления заражения между рынками.
Фонды денежного рынка перегружены векселями. Кризис ликвидности может спровоцировать набег на MMFs и привести к ликвидации свыше 300 млрд в векселях, перегружая дилерские мощности, оказывая давление на денежный рынков, формируя сквизы ликвидности, цепляя за собой смежные рынки.
Любая рыночная нестабильность приведет к росту давления на валютный рынок. Реакция ПФО на шоки в среднем втрое сильнее, чем у банков, что усиливается плечом и перегрузкой позицией в рискованных активах.
Доля ПФО в торговле и их давление на вынужденное хэджирования являются направленными усилителями влияния шоков на волатильность и стоимость фондирования, провоцируя системный риск.
Как следует понимать логические связки?
• Рынок невменяемый в режиме супер пузыря ->
• такая конструкция фундаментально неустойчива и неизбежно рванет ->
• перегруженными плечами инвестфонды и розница, имеющие рекордную экспозицию в риск активах начнут масштабно избавляться от позиций ->
• направленные и интенсивные ликвидации вызовут взаимное заражение всех активов и рынков, учитывая трансграничную связанность и проникновение ->
• инвестфонды в условиях оттока клиентов могут начать распродавать векселя, перегружая дилерские мощности, формируя сквизы ликвидности, провоцируя кризис ликвидности ->
• банки имеют рекордную экспозицию в ПФО и пострадают также, как и все в условиях паники, что спровоцирует кризис доверия.
