Про абсурдный курс рубля. Что следует понимать в оценке устойчивости рубля?
Сейчас динамика рубля похожа на «шизофренический марафон» в тотальном отрыве от фундаментальных диспропорций и композиции факторов риска.
С точки зрения стандартной макроэкономической логики, не существует обоснования текущим уровням по рублю
– все это похоже на «шутку, розыгрыш».
Однако, мы сейчас живем в особой реальности агрессивных схематозов и отхода от рыночного ценообразования.
Оценивая валютный рынок, необходимо понимать, что:
- Больше нет привычного валютного рынка, т.к. значительная часть оборота является «теневой» на внебиржевом рынке с середины 2024, где затруднительно оперативно оценивать валютные балансы и диспропорции.
- Все типичные макромодели сломаны или даже уничтожены после нарушения естественного трансграничного денежного потока внутренних и внешних контрагентов с 2022 года.
- Большая часть финансовой статистики засекречена или сильно ограничена, а финансовый сектор в РФ является основным провайдером валютной ликвидности.
- Логика циркуляции валютных потоков нарушена после введения санкций и инфраструктурных рисков.
- Существенная часть спроса на валюту в рамках валютного хэджирования абсорбируется в квазивалютных инструментах (заменяющие облигации, золото), расчеты за которые происходят в рублях с привязкой к валютному ценообразованию.
- Не совсем понятен административный фактор (есть ли он?) курсообразования в условиях закрытого рынка, вынесенного на внебиржевой контур.
- Лаги распределения валютной выручки, которые динамически меняются. Не исключено, что части экспортной выручки просто не существует (аккумулируется в дебиторке).
- Лаги распределения валютных расчетов по импорту. Валюта, купленная на бирже или внебирже, «зависает» на корсчетах или возвращается. Это создает временный, но устойчивый профицит валютной ликвидности внутри контура, - валюта есть, а потратить её (вывести под импорт) сложно. Это давит на курс в сторону укрепления рубля, даже при плохом торговом балансе.
- Вероятные теневые схематозы с бартером и квазибартером.
Короче, все что сейчас происходит к рынку и «стандартным» экономическим законам отношения не имеет.
В расчетах устойчивости рубля необходимо оценить долгосрочный баланс спроса и предложения валюты.
Откуда формируется устойчивое предложение валюты в условиях внешней блокады и санкционных ограничений?
Приток валюты экспортеров (в среднем $6-7 млрд в месяц, что вдвое ниже середины 2024 и на треть ниже допустимой нормы) и операции Банка России на валютном рынке (сейчас в среднем $1.5 млрд в месяц, но с начала 2026 будет меньше) и это все.
Агрегированное предложение около $8 млрд в месяц, которое будет стремиться к $5-6 млрд (в 2.5-3 раза меньше, чем в 2024) на фоне ухудшения экспортного потока (низкие цены на нефть и газ + расширяющиеся дисконты + нестабильные поставки + удары по инфраструктуре + динамические запреты на экспорт нефтепродуктов + усиление санкций + трудности с репатриацией валютной выручки) и на фоне исчерпания ликвидной части ФНБ.
Внешних каналов фондирования нет и не предвидится.
При этом денежная масса раскачалась вдвое (значительная часть связана на срочных счетах, но пропорция будет увеличиваться в пользу текущих счетов при смягчении ДКП), доходы раскачались где то на 70% за 4 года, тогда как предложение товаров и услуг в гражданской экономике осталось на уровне 2021 или даже снизилось (весь рост экономики за счет ВПК и связанных с государством отраслей, как, например строительство).
Спрос на валюту интегрально сдерживается изменением структуры расчетов по импорту, санкциями и инфраструктурными рисками, но стратегический перекос экстремально в пользу спроса на валюту, т.е. резкой переоценки рубля.
Рубль вообще нечем сдерживать, исторически где-то 20-30% от денежном массы (в $) требовалось для агрегации предложения валюты за год, что при текущей М2 свыше $1.5 трлн – это $30 млрд в месяц предложения валюты (до санкций).
Любой сдвиг с точки зрения накопления валютной позиции и на тонком рынке сразу теряется равновесие, поэтому в крепкий рубль не верю.
