История преступления и предательства. Мужчин, женщин, стариков, детей ждали газовые камеры. Но никто на западе не торопился помогать. Всех волновали только деньги.
6 июля 1938 года в шикарном французском курортном Эвиане собрались представители 32 стран. Повод благородный — спасти евреев, бегущих из нацистского рейха, который уже проглотил Австрию и вовсю готовился к «окончательному решению».
Но вместо спасения началось циничное шоу. США — страна, которая могла принять более 27 тысяч, — заявила, что квота на евреев уже исчерпана. Британия предложила вместо этого... колонии в Африке. Канада сослалась на безработицу, Бельгия — на нехватку земли, а Австралия откровенно озвучила стереотип: «Все евреи — большевики». Лишь Доминиканская Республика диктатора Трухильо предложила принять 100 тыс евреев, но с условием: это должны быть трудоспособные люди, готовые «освоить» сельскую местность, за каждого из которых американские евреи должны заплатить по $5 тыс (в итоге прибыло меньше тысячи человек). За девять дней конференции ни одна страна не дала реального убежища.
Помимо самого факта предоставления евреям нового места проживания, стоял и вопрос имущества. Нацисты систематически лишали евреев собственности. Процесс «ариизации» начался в Германии с 1933 года: от бойкотов еврейских магазинов, запретов на профессии, к принудительной продаже бизнеса за гроши «арийцам». К 1938 году из 100 000 еврейских предприятий Германии уцелело менее 10 000. Потом уже совсем не стеснялись: «налог на эмиграцию» (Reichsfluchtsteuer). Он был введен еще до прихода нацистов к власти, но они к моменту конференции подняли его до 90% состояния. В 1938 году этот налог принес нацистам 342 млн рейхсмарок — против 1 млн в 1932-м. К 1939 году эмигрировать с имуществом стало почти невозможно: Гитлер запрещал вывоз даже личных сбережений.
Эвианская конференция ответила на это пародией на помощь: участники создали «Межправительственный комитет по беженцам» (ICR), которому поручили... уговорить нацистов разрешить евреям уезжать с имуществом. Ни денег на помощь, ни реальных полномочий. Переговоры с Берлином ожидаемо провалились: нацисты требовали выкупа за каждого еврея, а западные страны отказывались платить. C началом второй мировой, комитет тихо умер, так и не спасши ни одного человека.
Апофеозом стал «Сент-Луис». В мае 1939 года этот лайнер с 936 еврейскими беженцами, чудом вырвавшимися из лап нацистов и уже ими ограбленными, прибыл к берегам Кубы. Пассажиры имели визы в США, но ждали своей очереди для въезда по квоте. Кубинский диктатор Батиста тоже подошел очень прагматично: он готов был предоставить временное проживание этим людям, но при условии выплаты $500 тыс. залога. На условия согласились — деньги быстро собрали еврейские организации. Но Рузвельт лично цинично приказал не пускать корабль с евреями. А Трухильо в Доминикане не принял его, поскольку евреи не соответствовали его критериям — там было много женщин, стариков и детей. В итоге людей, которые чудом избежали лагерей и верили, что смогли вырваться, просто вернули в Европу — минимум 254 пассажира позже погибли в концлагерях.
Эвианская конференция не провалилась. Она просто выполнила свою функцию — дала миру шанс отвернуться. И мир этим шансом воспользовался. Мир показал Гитлеру: «Ты можешь делать с евреями что угодно — нам плевать». Геббельс не скрывал ликования: «Видите?! Весь мир сочувствует, но никто не откроет дверь. Значит, наше «окончательное решение» оправдано».
Через полгода была Хрустальная ночь — антиееврейский погром в Берлине, который показал миру, что нацисты перешли от законов к погромам — но мир всё ещё молчал…
Через три года — Бабий Яр, два дня в сентябре 1941-го, когда нацисты доказали: массовые расстрелы могут быть не менее «эффективны», чем газовые камеры…
Через пять — Аушвиц, фабрика смерти, где «окончательное решение еврейского вопроса»превратилось в промышленный процесс.
Прошло столько времени, но по сути ничего не поменялось. За красивыми словами нет ничего. Всех интересует только власть и деньги.
