Однажды Георгий спросил у индонезийцев, какие у них отношения с жителями отделившейся в 2002 году провинции Восточный Тимор. В 1975 году Индонезия захватила эту бывшую португальскую колонию, и угробила там изрядное количество народу – 200 тысяч человек из миллиона. Ну, а потом диктатура генерала Сухарто развалилась, Индонезия осталась без копейки ввиду азиатского экономического кризиса 1998 года, и отпустила Восточный Тимор, ибо уже не было бабла его держать. «И чего? – интересовался Георгий. – Поди, они требуют у вас компенсаций? У вас с ними территориальные споры? Каждый день винят Индонезию в своей хуёвой жизни?».
«Не-а, - отвечали Георгию индонезийцы. – Восточный Тимор не требовал никаких компенсаций по двум причинам. Первая – Индонезия им хуй чего заплатит. Вторая – лучше иметь хорошие отношения с соседом, где 270 лямов населения и здоровенная армия, а не выёбываться на него ежедневно. Кроме того, у тиморцев с Индонезией основная торговля. Не, конечно, в Восточном Тиморе есть люди, которые недовольны, и хотят, шоб Индонезия заплатила денег. Но политики тиморские отвечают, сие дело прошлое, того режима нет, и какой смысл ссориться с новым правительством? Торговли не будет, границы закроют, станем последний хуй без чили доедать, а оно нам надо?».
«Подождите, - удивлялся Георгий. – Чем же тогда живёт новое независимое государство? Нет обвинений в сторону бывшей империи, нет музеев оккупации, нет требований бабла и извинений? Да вы, блядь, издеваетесь, что ли?». «Тут дело такое, - отвечали индонезийцы. – Музеи оккупации у них, конечно, есть. Они не забыли, как наша армия там порезвилась. Но нам этим постоянно не тыкают. Более того, там поставили памятник президенту Индонезии Хабиби, предоставившему суверенитет Восточному Тимору. А когда в 2019 году Хабиби помирал, президент Восточного Тимора приехал и обнял его на смертном одре». Георгий подавился чаем. Он представил, если бы в бывшем СССР хоть один президент высказал России благодарность, его бы разделали, как бог черепаху.
«Нешто они осознают, что без империи их независимости бы не было?» - похолодел Георгий. «Само собой, - пожали плечами индонезийцы. – Конечно, мудаков и там хватает, но их и у нас полно, и везде. Постоянные разборки из-за прошлого ведут в никуда. Скажем, когда у нас было в 2018 году землетрясение на Сулавеси, и погибло 4 500 человек, Восточный Тимор пожертвовал пострадавшим 750к баксов». «Как!? – поразился Георгий. – И там не вводили коктейли в барах под названием «Поломанный сулавесец», и в тиморских соцсетях не восторгались гибелью детей?!». «Да о чём ты говоришь? - раскрывали глаза индонезийцы. – Они же нормальные люди, а не ебанаты. Ну, отделились, дело такое. Мы ревнуем, они обижаются. Но не до такой же степени».
«Но требуют ли тиморцы кусочки территорий империи?» - не отставал Георгий. «Да, предъявляли претензии на остров Батек, - хмыкнули индонезийцы. – Но в 2013 году полностью отказались от претензий и урегулировали спор вокруг района Мемо». «Что, сами добровольно отказались?!» – пошла голова кругом у Георгия. «Да, именно так».
«Но, наверное, они отрицают вашу культуру и кухню?» - спросил Георгий. – «Ни фига. Индонезийские песни очень популярны в Тиморе, а еда из варунгов, семейных закусочных, широко распространена. Никто не срётся, кому именно принадлежит ренданг (говядина со специями в кокосовом соусе), и в ЮНЕСКО жалобы не пишет, все её спокойно едят да и всё». «Ни хуя себе, - остолбенел Георгий. – А чо, так правда можно было?». «Естественно, а как иначе?» - подняли брови самоуверенные индонезийцы.
«Эээээ, - сказал Георгий. – А вы, ребят, чего-то слышали про Польшу, Прибалтику, Чехию всякую? Они типа Восточного Тимора, но ужасно страдают. Как их мучили при СССР, как ограбили, как им тяжко жилось, и поэтому Россия должна вечно платить и каяться?».
«Нет, мы таких в принципе не знаем, - честно сказали индонезийцы. – А что, они на полном серьёзе так себя ведут? «Да». «Ну, видимо, у них с головой большие сложности».
И вот тут у Георгия не нашлось вообще никаких возражений.
(с) Zотов
