Мужская территория: где она на самом деле?
В комментариях к посту про роль отца во втором моем канале "Социальные технологии жизни" начался спор.
Одни говорили: «А где у городского мужчины вообще мужская территория? В квартире нечего делать — там всё женское. Мужские дела — это телега, баня, поле, а не розетка или полка. Вот поэтому мальчику негде учиться быть мужчиной».
Другие возражали: «Не соглашусь. Даже в квартире или в городе отец может воспитывать сына: чинить, заниматься вместе хобби, играть в спорт, читать книги, делать общее дело. Главное — не место, а цель и воля отца».
И этот спор очень показательный.
Друзья, если смотреть на традицию, у мужчины никогда не было ограниченной «территории». Его пространство — это не угол в доме и не гараж. Его территория — вся община, вся деревня, вся страна. Мужчина отвечал не только за свой двор, но и за луг, и за лес, и за реку, и за дорогу, и за село. Его долг был шире, чем личная собственность.
Именно поэтому отец брал сына с собой — не только в хлев или мастерскую, но и на сенокос, и на охоту, и на постройку моста, и на сход. Воспитание шло через включённость в общую ответственность.
Сегодня мы слышим другое. «Я плачу налоги — пусть управляйка или чиновники делают площадку, чинят качели, убирают двор». Формально это логично. Но по сути — это и есть психология антиотцовства. Мужчина снимает с себя ответственность за пространство, в котором растут его дети. Он перекладывает её на систему, которая никогда не заменит личный пример.
Но ведь именно здесь и есть «мужская территория» современного городского мужчины - двор, улица, спортплощадка, школьный двор, подъезд, где живут твои дети. Всё это пространство можно сделать мужским, если мужчина включается в него. Не для показухи, а для себя, для сына, для семьи.
Поэтому вопрос не в том, есть ли у городского мужчины территория. Она есть. Вопрос в том, чувствует ли он за неё ответственность. Если он готов сказать: «я сделаю, потому что это нужно моим детям» — значит, он отец. Если он говорит: «пусть другие» — значит, его роль уже сломана.
И это не бытовой спор. Это как раз то, о чём мы говорим — социальные технологии разрушения отцовства.
Мужчину превращают в потребителя, а не в защитника и хозяина. Ему внушают: «твоя роль — платить», а всё остальное — не твоё дело. И постепенно он соглашается.
В традиции мужская территория была от избы до страны. Сегодня её границы — там же. Но вопрос в том, кто готов их держать.
В следующих постах как раз планировал разобрать: как и через какие технологии эта роль у мужчины отбиралась. От алкоголя и разрушения общины — до медиа и законов, где отца оставили с обязанностями, но без прав.
Думай с Роман Алехин
