Когда Артём Воронин вернулся с СВО, ещё в госпитале ему показалось, будто ампутировали не только его ногу, но и всё, что было справа и слева за спиной. Когда к нему подошёл психолог, Артём сказал ему: хочет вернуться на фронт, здесь ему пусто, а своей ногой он подставил ребят. «Тем, что ногу оторвало?» — спросил психолог. «Да, я так действительно думаю», — ответил Артём.
Медиком он стал на СВО — в роте искали самого физически подготовленного, кто пройдёт обучение первой работе с ранами. Выбрали Артёма, и он бегал на занятия под дронами из лесочка в лесок. Но он уже был настолько погружён сознанием в войну, что появление дронов над открытым пространством, разделяющим лесочки, воспринимал как полёт обычных птиц. «Они реже стреляют по одному, — думал он. — Надо бежать быстрей».
В первый обстрел после обучения он, сидя в окопе, услышал, как зовут медика. Сразу не сообразил, что его. Работали танки и миномёты. Его затрясло от одной мысли, что из окопа придётся выйти. Он сказал себе: «Если сейчас не выйдешь, человек погибнет». Посчитал: «Раз, два…» — и на счёт «три» насильно вытолкнул себя, побежал в другой окоп. Промазал — там никого не было. Его сильнее трясло от страха, по пути оглушило, из ушей потекла кровь. Он снова крикнул про себя: «Раз, два, три!» — и нырнул в следующий окоп, увидел, что кричавшего уже завалило, да так, что виден был только один глаз. Артём с силой вытянул раненого из земли, тот из-за боли сопротивлялся. Перебинтовал, сделал укол и поволок. Потом таких вылазок на крик «Медик!» было много, и каждый раз его трясло всё равно.
К военной суете он привык. Людьми оброс. Каждый боец — тот, кто будет тебя прикрывать в бою. На гражданке тесного круга братьев вокруг не было, Артёму стало пусто, о чём он и сказал психологу. «Это послевоенный синдром, — ответил тот. — Ты перестанешь так чувствовать себя». «А как же мои пацаны там? — спросил Артём. — Кто им поможет?» «Ты не виноват в том, что тебе оторвало ногу», — ответил психолог. «Как же не виноват?» — подумал Артём. Он же помнил, какой была его первая мысль во время полёта, когда мина взорвалась.
На гражданке Артём скрывал, что он вернулся с СВО. Поговорить о войне хотелось, но его бы тут не поняли. «Зачем людям знать, как там? Я защитник Отечества — этим надо гордиться. Но таких, как я, миллионы!» — говорил себе он, и наконец ему почему-то начало нравиться, что люди здесь, на гражданке, живут светлыми мыслями, и эти светлые мысли ему не хотелось омрачать разговорами о войне. Поэтому, когда он на деньги, полученные за ранение, открыл в родном Питере салон красоты, никому не сказал, что он ветеран СВО. Он точно знал, что вернулся другим, но никто вокруг этого не замечал. Администратор салона Анна даже не знала, что у него протез, — думала, что он просто прихрамывает. Анна же никому не говорила, что её жених Илья погиб на СВО.
Это было в первый месяц. Он не объяснил ей, зачем добровольно ушёл на войну. Он не захотел слушать её возражений. Анна провела в горе несколько лет и, когда за ней начал ухаживать владелец салона, испугалась. Артём сказал, что он по гороскопу Телец. Илья тоже был Тельцом. Анна согласилась рассмотреть ухаживания Артёма и только через пять месяцев узнала, что он ветеран. Когда Артём захотел рассказать ей о войне, она разрыдалась, и он убедился: что-то светлое есть тут, на гражданке, чего не надо ломать мыслями о войне. Но он-то знал, что и Илью он бы вытягивал так же, на войне тот был бы ему таким же братом.
Продолжение моей колонки в канале "Специально для RT"
