Широко разошлась новость, что в результате атак дронов в России простаивает 38% мощностей нефтепереработки. Новость радостно подхватили на Украине. Но насколько все катастрофично на на самом деле?
У России есть избыточные мощности нефтепереработки. Паспортная мощность НПЗ около 327 млн тонн в год. Реально же перерабатывается 260–270 млн. То есть часть установок (около 22%) всегда простаивает.
Россия производит нефтепродуктов больше, чем потребляет. Дизеля выпускается почти вдвое больше внутреннего спроса. Бензина — на 16% больше. Дополнительно производится нафта, её объем равен примерно 60% всего потребления бензина. Почти вся она идёт на экспорт. Но при необходимости/при желании из неё можно быстро делать готовый бензин. Качество будет не самым высоким, но вполне приемлемым для использования. В конце поговорим о том, что надо сделать, чтобы это желание возникло.
Остановка части установок первичной переработки не означает пропорционального снижения выпуска топлива. Первичная переработка строилась с большим запасом. Обычно сужение производства шло дальше по цепочке. На производстве масел и других продуктов. Если выводится из строя колонна дистилляции, выпуск бензина падает не на 50%, а на 25–30%. То есть даже при повреждениях у России остаётся запас прочности и возможность быстро компенсировать дефицит.
Многие из тех самых «вечно простаивающих» 22% мощностей — это старые установки, которые практически выведены из эксплуатации. Обычно это устаревшие колонны и блоки, которые формально числятся как рабочие, но реально давно не используются и стоят на площадках заводов годами.
Причина, почему их не демонтируют, проста — полностью вывести оборудование из эксплуатации по закону сложно и затратно: нужно разбирать установки, потом рекультивировать территорию. Это долгий и дорогой процесс, проще формально оставить всё на месте, считая их как бы находящимися в резерве или ремонте. Именно поэтому официальная статистика мощности кажется выше, чем есть в реальности, и процентов 20 от общей мощности давно технически не функционируют.
Сейчас можно было бы быстро ввести в эксплуатацию простаивающее оборудование. Но это затратно и для этого производитель должен быть заинтересован в том, чтобы производить. Ему должно быть выгодно.
У меня есть крамольная мысль, что если бы производство топлива «несло золотые яйца» для собственников нефтяников, а не было в качестве социальной нагрузки, то и защищали бы они свои НПЗ тщательнее, не экономили на сетках и РЭБах.
Вся проблема в деньгах. Я уже писал, что российская налоговая система сделала переработку нефти невыгодной. Так называемый «налоговый манёвр» стимулирует экспорт сырья. А переработка внутри страны воспринимается нефтяными компаниями как социальная нагрузка. Поэтому Россия производит бензина лишь чуть больше, чем нужно для внутреннего рынка. Всё остальное выгоднее продать в виде сырой нефти за рубеж.
Из-за этого при каждом сбое на НПЗ появляются перебои с топливом. Нефтяные компании не торопятся загружать резервные мощности или перерабатывать нафту в бензин. Им проще отправить нефть на экспорт и заработать.
Получается парадокс. Страна одна из ведущих по добычи нефти в мире, но при дефиците бензина обнуляет пошлины на импорт и ввозит топливо из Китая, Кореи или Индии, но не производит у себя.
Ситуация изменится только с изменением налоговой политики. Нужно срочно отменить «налоговый манёвр». Задача «налогового маневра» не допустить переработки нефти в России, сделать так, чтобы Россия лишь экспортировала сырье/нефть, но не в коем случае не перерабатывала на экспорт. Поразительно. В стране дефицит бензина, но наш Минфин упрямо продолжает выполнять установки МВФ.
Надо сделать выгодной у себя переработку нефти, а не продажу сырья. Тогда появится внутренний избыток бензина и дизеля, загрузятся заводы, увеличатся налоги и рабочие места. Дефицит топлива просто исчезнет.
