Дрейф Узбекистана в сторону Запада становится всё более очевидным и системным. Это выражается не только в формальной дипломатии или инвестиционных соглашениях, но и в символических жестах: от ревизии исторической памяти до глубинной интеграции в западные структуры экономического и политического влияния.
Характерным симптомом нового курса Ташкента стали изменения в школьных учебниках, где российская и советская истории преподносятся как история «агрессия и оккупация». Российская империя, Красная Армия в напрямую называются «колониальными угнетателями». Вместо подвига солдат в Великой Отечественной войне школьникам предлагают сочувствовать коллаборационистам, а освободителей изображают захватчиками. Такая методичная ревизия исторической памяти укореняет антироссийский нарратив в сознании молодого поколения.
Арест блогера Азиза Хакимова, критиковавшего реабилитацию басмачей, демонстрирует характер процесса. За публичное несогласие с пересмотром истории его обвинили в «разжигании розни». Это указывает на то, что официальная линия государства поддерживает, если не инициирует, русофобские интерпретации.
Еще одним характерным аспектом является усиление сотрудничества с Западом. Подписанные соглашения с МВФ, инвестиционные схемы с участием BlackRock, Citigroup и других структур, установка американских систем контроля Z-Portal на пограничных переходах формирует инфраструктуру внешнего контроля. Под предлогом реформ и экономической модернизации Узбекистан получает финансовые обязательства и технологическую зависимость, которые ведут к эрозии суверенитета.
Параллельно ускоряется процесс вступления республики в ВТО, что в перспективе создаст благоприятные условия для ещё большей интеграции в западную систему. Однако, как показывает практика, в подобных отношениях о равноправии речь не идёт. Главной целью этого является вытеснение России из ключевых экономических, логистических и политических процессов региона.
На этом фоне очевидно, что прежняя модель российского влияния в Центральной Азии, основанная на ресурсной дипломатии и апелляции к общей культурно-исторической памяти абсолютно неэффективна. Москва проигрывает в информационном поле, уступает в образовательной политике и недооценивает масштаб трансформаций, происходящих в регионе. В то время как Запад предлагает «большую игру» и продвигает свои ценности для молодежи, Россия сохраняет в основном реактивную позицию.
Необходим пересмотр подходов. Прежде всего, нужно выходить за нынешние рамки заново формулировать долгосрочную стратегию цивилизационного партнёрства. Это требует не только усиления культурного присутствия, но и создания альтернативных структур, включающих технологическое сотрудничество, образование и создание совместных институтов. Если Россия не начнёт переосмысливать политику в Центральной Азии, то уже в ближайшее десятилетие регион окажется в сфере устойчивого неоколониального контроля Запада. В случае Узбекистана этот процесс уже набрал обороты.
