Еженедельная авторская колонка;
Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
Эксклюзивно для канала «Два Майора»;
Часть 20
Стрельба начала затихать. Нашу артиллерию я узнавал безошибочно – теперь это они душили вражеские батареи, их разрывы были нашими, родными. В воздухе повисла звенящая, нервозная тишина, которую нужно было использовать. Я понимал – это шанс, окно, которое может захлопнуться в любую секунду. Пора, пора выползать из этой проклятой воронки, пахнущей сырой землей и гарью. Я посмотрел на бойца, его лицо было серым от усталости и боли. «Поднимайся, браток, пошли», – выдавил я, подхватывая его под руку. Его тело было обмякшим и тяжелым, он хромал, практически не чувствуя ног, и вся его опора была на меня. Мы поднялись, и сразу за мной, как тень, поднялся Митяй со вторым.
Поле перед нами было жутким зрелищем. Дым от разрывов смешался с поднимающимся с земли туманом, создавая непроглядную, серую пелену. Она стелилась по земле, скрывая воронки. Воздух был едким и горьким – в нос бил крепкий, химический запах сгоревшего пороха, смешанный с чем-то еще, сладковатым и тошнотворным. Под ногами хлюпала грязь, липкая, как пластилин, она налипала на ботинки огромными комьями, делая каждый шаг невыносимо тяжелым. Мы шли, спотыкаясь, почти падая. Дышать было нечем. Через несколько десятков метров я понял – так мы не дойдём. «Стой, передохнём», – хрипло сказал я, и мы почти рухнули в ближайший окоп, оказавшийся на нашем пути.
До позиции, где должна была сидеть группа закрепления, оставалось всего ничего, триста метров, но сейчас они казались бесконечными. Я ощупал свой пояс – на нем болталась фляга. Я отдал ее первому бойцу. Он схватил ее дрожащими руками и начал жадно, судорожно глотать воду, словно пытался выпить всю сразу. Сердце у меня сжалось. «Стой, хватит», – мягко, но настойчиво забрал я флягу и передал второму. Тот осушил ее до дна, не оставив ни капли.
Я посмотрел на Митяя. Его лицо было напряжено. «Митяй, туда тащить парней вдвоем не вариант. Нам надо самим дойти, разведать, наши ли там ещё, или там уже хохол сидит». Митяй молча кивнул, его взгляд был пустым и уставшим. Он выбрался из окопа и побрёл вперёд, растворившись в дымке. Мы ждали. Я вслушивался в тишину, боясь услышать выстрел.
И вот он вернулся. Шёл медленно, и ещё издали я всё понял по его походке, по тому, как он опустил голову. Его лицо было маской самого откровенного разочарования. «Ну че там?» – спросил я, уже зная ответ. «Бля… – его голос сорвался. – Там вообще никого нет. Ни наших, ни хохлов». Пустота. Лес молчал. «А куда мы пацанов денем-то?» – вырвалось у меня с отчаянием. Я оглянулся на раненых. Они сидели, прислонившись к стенке окопа, их глаза были стеклянными. Я понимал – они на исходе. «Митяй, нам кровь из носа, но надо вывести отсюда парней, иначе они тут сдохнут». Связи не было. Никакой. Мы были одни в этом сером аду. «Ну че, давай тогда оттянемся до туда, а там будем уже принимать решение», – предложил Митяй, и в его голосе я услышал ту же самую безнадёгу.
Мы снова поднялись и поползли дальше. Знакомые окопы, знакомые блиндажи. Но теперь они были мёртвыми. Трупы противника, оставшиеся с прошлой схватки, лежали там же, где и были, но теперь они выглядели иначе, неестественно, и от них уже начинал исходить тот самый блевотный, сладковатый запах, от которого сводило желудок. Я усадил парней на промокший ящик из-под боеприпасов. «Сидите тут». Сам пошёл рыскать по окопам, в надежде найти хоть капли воды, хоть что-то, что может помочь.
И вдруг. Сквозь общую какофонию тишины и отдалённых вздохов войны я услышал. Сначала как гул в земле, потом отчётливый, нарастающий лязг гусениц. Это где-то медленно, осторожно катился МТЛБ. Это был шанс. Наше спасение. «МИТЯЙ! – закричал я, не своим голосом. – МОТОЛЫГА!» «Я за ней!» – донёсся его ответный крик, и я услышал, как он, не разбирая дороги, ломанулся на этот божественный звук. Я побежал обратно к парням, вскочил в окоп, пытаясь перевести дух. Теперь мы ждали. И эта надежда была самой мучительной пыткой. Помощь должна была прийти.
