Еженедельная авторская колонка;
Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
Эксклюзивно для канала «Два Майора»;
Часть 24
Прошло три дня с того момента, как мы закрепились на этой позиции. Бои постепенно начали от нас отдаляться, их гул теперь доносился приглушенным, словно из-за толстой стены. Но спокойнее не становилось. В ближайшую лесопосадку перед нами уже периодически заскакивала наша техника — БМП, БТРы, МТЛБ и танки. Они спешно отстреливались, короткими, яростными очередями, спешивали пехоту, которая тут же растворялась в деревьях, и отскакивали обратно, утопая гусеницами в черной жиже. Происходило это всё не без потерь. Иногда раздавался глухой удар, и тогда оранжево-черный гриб вздымался над макушками сосен — противник точным артиллерийским огнем накрывал машину. Иногда с шипением проносились ПТУРы, оставляя в воздухе тонкий дымный шлейф. А иногда по серому небу, словно зловещие стрекозы, ползли «Байрактары». Их почти не было слышно, только тихое жужжание, а потом — точный, разрывающийся внизу удар. Все эти дни слились в некую кровавую рутину.
К нам привозили раненых, а мы монотонно и практически без сна работали с ними и отправляли на следующее звено эвакуации. Ранения были разные, но подавляющее большинство — осколочные. Эти ранения до сих пор являются главными на поле боя. Не одна пуля, а множество раскаленных, рваных железок, разрывающих плоть. Довольно быстро на нашей позиции стали заканчиваться гемостатические бинты, с помощью которых мы постоянно проводили тампонаду глубоких раневых каналов. Мне кажется, за те дни я овладел этим навыком на самом высшем уровне — быстро, почти на ощупь находил источник пульсирующего кровотечения в темноте блиндажа и плотно, до самого дна, набивал рану. Уже тогда, чтобы парни не скучали в редкие минуты затишья, я выдергивал к себе в блиндаж самых смышленых и обучал их на месте, как производить тампонаду, как накладывать жгут.
Так однажды к нам привезли парня. Он получил осколочное ранение в ягодицу, крови потерял немало, лицо было восковым, но сознание сохранял ясное и всячески пытался шутить сквозь стиснутые зубы. Я подозвал к себе одного бойца — звали его Богдан — и предложил ему поставить пострадавшему венозный катетер. Обработав руки раствором, он взял катетер дрожащими пальцами. Первая попытка — неудачно, вена ушла. Вторая тоже… «Первый раз, братан?» — с кривой улыбкой на лице спросил раненый, лежа на боку. «Ага», — ответил Богдан, и сам неуверенно улыбнулся, вытирая пот со лба. «Ты главное не переживай, все будет нормально. Это у меня дырка в жопе, а не у тебя, поэтому соберись, все получится», — бодро сказал парень. И после этих слов Богдан взял другую руку, сделал глубокий вдох и с уверенным движением установил катетер. Я улыбнулся, глядя на них двоих. «Да парни, вы просто сладкая парочка Твикс… Не хочешь у меня тут остаться и бойцов мотивировать?» — в шутку спросил я у раненого. Тот тут же принялся хохотать, хотя смех явно отзывался болью. «Не, мне домой пора», — ответил он. «Ну пора, так пора. Щас закажем «таблетку» и газуй домой», — ответил я.
Буквально через час к нам на позицию, подпрыгивая на кочках, приехала та самая «таблетка» — бронированный санитарный УАЗик. В эту же машину, помимо раненых, прыгнул и Митяй, чтобы привезти из тыла необходимое: те самые гемостатические бинты, обезболивающее, антибиотики. Машина резко сорвалась с места, вздымая фонтан брызг, и улетела в сторону нашего глубокого тыла. Завтра Митяй должен был вернуться обратно.
Обстановка у нас была на удивление спокойной, и спокойной настолько, что уже по вечерам я начал потихоньку вылезать на бруствер и смотреть в ночник. На горизонте то и дело вспыхивали яркие, беззвучные молнии — это продолжалась артиллерийская дуэль где-то далеко. Но самое главное — в ночнике было видно невероятно красивое звездное небо. Они не мерцали, а горели ровным, холодным, изумрудным светом, и их было невероятное количество — целая россыпь, уходящая в самую глубь вселенной.
