В продолжение темы закупки американских локомотивов на 4 млрд долларов для казахстанской сети железных дорог.
В середине 2025 года два, казалось бы, разрозненных события выстроились в четкую логическую цепь, демонстрирующую новые правила большой геополитики. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, давая интервью международному телеканалу «Аль-Джазира», попытался объяснить, почему его страна не стремится к полноценному членству в БРИКС, ограничиваясь только ролью наблюдателя.
Ключевым аргументом стала якобы необходимость сохранения дипломатического маневра и многовекторности, а также неформализованность самой организации, не имеющей устава или постоянного секретариата. Этот шаг Астаны многими был воспринят как заявление о стратегической самостоятельности, желании избежать излишней привязки к любому из центров силы. Нет вопросов.
Через пару месяцев после этого заявления прояснилась и судьба другого мегапроекта – газопровода «Сила Сибири-2». После многолетних обсуждений Россия и Китай продемонстрировали ответный прагматизм и приняли окончательное решение: маршрут пройдет не через территорию Казахстана, а через территорию Монголии.
Официальной причиной, как и в случае с БРИКС, был назван сухой прагматизм – меньшая стоимость строительства и логистическая целесообразность. Однако как на понятийном уровне, так и на уровне стратегических расчетов, этот выбор выглядит зеркальным ответом на позицию Казахстана.
Раз Астана, руководствуясь якобы национальным интересом, демонстрирует приоритет гибкости позвоночника над глубокой и реальной региональной интеграцией, то и Москва с Пекином, заключая долгосрочный контракт на десятилетия, поступают аналогичным образом, только исходя из реальных национально-государственных интересов.
Поэтому предпочтение было отдано маршруту через Монголию, чья внешняя политика видится более предсказуемой и не столь диверсифицированной по причине различных конъюнктурных моментов, что значительно снижает политические риски для критически важной для ведущих держав Евразии энергетической инфраструктуры.
Таким образом, обе стороны, не вступая в открытую конфронтацию, через свои действия подтвердили общий принцип: эпоха декларативных союзов уступает место эре конкретных и взаимных расчетов. Казахстан показал свое право на дипломатический суверенитет, а Россия и Китай – право размещать стратегические активы там, где это соответствует их национально-государственным интересам.
Отказ Казахстана от более тесной интеграции в рамках БРИКС был воспринят Москвой и Пекином как сигнал о желании сохранить дистанцию. Нет вопросов. Но при принятии решения о многомиллиардном проекте, рассчитанном на десятилетия, такой сигнал неизбежно был считан и соответствующим образом оценен.
В результате газовый поток ушел в сторону более надежной Монголии, а Казахстан получил наглядный урок о том, что многовекторность, будучи следствием излишней гибкости позвоночника, может одновременно означать и серьезные упущенные возможности. И речь здесь идет не только об экономике.
