Еженедельная авторская колонка;
Руководителя проекта «Курсы тактической медицины» с позывным «Латыш»
Эксклюзивно для канала «Два Майора»;
Часть 13
Мы оттянулись на позиции, волоча за собой тела погибших товарищей. Их окровавленные формы казались невыносимо тяжелыми — не физически, а грузом той несправедливости, что оборвала их жизни всего час назад. Оставив останки под покосившейся сосной, мы коротко доложили по связи группе закрепления и, не сговариваясь, развернулись обратно. Передышка казалась предательством, когда там, на передовой, продолжался бой.
Обратный путь мы преодолели в слепой ярости, ноги сами несли нас вперед по развороченной земле. Воздух выл от пролетающих пуль, но минометы молчали — дистанция сократилась до критической. Запрыгнув в знакомый окоп, мы пытались отдышаться, но три минуты оказались мгновением. Из глубины траншеи донесся сдавленный стон: «Блядь!»
Мы сорвались с места. Навстречу шатался старшина, его лицо приобрело землистый оттенок, а из разорванного рукава хлестала алая струя. Пальцы автоматически наложили жгут, резина впивалась в одежду, пока кровотечение не остановилось. «Других ранений нет?» — спросил я, перекрывая грохот боя. Он отрицательно мотнул головой: «Давят... сильно давят». Осмотр показал сквозное пулевое ранение. «Подержишь? Вернусь — перевяжем». Его стеклянный взгляд уперся в меня: «Оттянусь сам... Идите с Богом».
У среза окопа густо переплелись ветки бурелома. Оттуда доносился треск сучьев и гортанная речь на украинском. Мельком заметив пятнистый камуфляж, я сделал два прицельных выстрела. Одна из фигур рухнула беззвучно. Затем вскинув автомат над головой, я выпустил всю очередь вслепую, над бруствером. В ответ раздался пронзительный вопль. «Попал», — констатировал Митяй. Сменив магазин, я пригнулся, пока он вел прицельный одиночный огонь. Внезапно слева, метрах в семи, начал строчить пулемет. «Наши?» — «Неразбериха», — бросил Митяй, выглядывая на мгновение. — «Похоже, наш работает».
Нужно было уточнить задачу, но рация потерялась. Пока Митяй налаживал связь, я заметил неестественную бледность его лица. Команда пришла лаконичная: «Вперёд, до кирпичных развалин, пятьдесят метров».
При прыжке из окопа взгляд упал на пулеметчика. Тело бойца свесилось на пулемете, каска откатилась в сторону. Пуля вошла в голову, оставив после себя багровый след и клочья мозговой ткани на оружии. Его пальцы все еще сжимали рукоять. Заняв позицию в развалинах, мы продолжили бой. А в ушах стоял тот самый приглушенный хлюпающий звук, которым сопровождалось смертельное ранение, — звук, который я буду помнить вечно.
