Резолюция ШОС и когда Америке кирдык
На саммите в Тяньцзине Пекин продавил политическое решение ускорить создание Банка развития ШОС и поддержал тему интеграции через кредиты и общую повестку «против гегемонии». Китай последовательно обрастает институтами вокруг себя — от БРИКС до ШОС — чтобы предложить альтернативный контур капитала и расчётов. Из озвученного Си Цзиньпином известно, что банк станет площадкой для финансирования инфраструктурных, энергетических и технологических проектов внутри ШОС.
Возникает альтернатива МВФ и Всемирному банку, причем в форме инструмента кредитования без политических условий (демократия, реформы и т.п.), что делает его привлекательным для не-западных правительств. Высока вероятность, что кредитование будет завязано на юань и частично на рубль, что снижает зависимость от доллара. ШОС и БРИКС формируют «двойной контур»: один экономический, другой — политико-безопасностный.
Ситуация, конечно, диалектическая. Несмотря на формальную многосторонность, финансирование пойдёт в основном из Пекина. Это усилит зависимость стран-участниц от китайских кредитов. Россия — амбивалентна. С одной стороны, выигрывает от появления «антидолларовой» институции. С другой есть риск, что банк превратится в инструмент китайской гегемонии в Евразии.
Моди не будет против кредитов, но будет бояться слишком сильной завязки на юань, поскольку Индия конкурирует с Китаем. Иран, Беларусь, Центральная Азия — главные бенефициары. Для них кредиты — шанс привлечь инвестиции, обходя западные санкции и ограничения, и получать бонусы сразу со всех сторон. Но главная задача – не пускать Запад в евразийский хартленд – будет выполнена.
Геополитические последствия значительны. Даже если речь идёт о малых объёмах, сам факт существования параллельных банков снижает монополию западных банков. Возникает «санкционный интернационал». Россия, Иран, КНДР и т.д. получают доступ к финансированию, которое Запад перекрывает. ШОС становится не просто «клубом разговоров», а начинает обрастать реальными институтами.
Есть, конечно, над чем работать. Непонятно, как разграничат роли банка ШОС и Нового банка развития БРИКС. С другой стороны, МВФ и Всемирный банк работают нормально, так что и тут всё возможно. Главный эффект — не столько экономический, сколько политический и символический: ШОС перестаёт быть просто дискуссионным клубом и превращается в организацию с реальными инструментами. А экономика будет позже. Причин заявлять «Америке с понедельника кирдык» нет, но в среднесрочной перспективе для Вашингтона нет ничего хорошего.
Первые 12 месяцев после саммита пройдут технические работы. Устав, регламент, выбор юрисдикции, стартовый оплаченный капитал, тестовые займы. На этом этапе угроза для западной финансовой архитектуры минимальна. Через 1–3 года критично, в какой валюте пойдут кредиты и как будут ходить платежи. Если стандартом станет юань с расчётами по CIPS (который уже кратно растёт по обороту и охвату банков), то страны под санкциями получают устойчивый канал доступа к капиталу и расчётам без оглядки на долларовую инфраструктуру. Это не «крах доллара», но уже местное «обезболивание» санкций. Реальная мощность начнётся при выходе на капитал в десятки миллиардов и способности регулярно выпускать бонды (в том числе, в Юго-Восточной Азии и на материковом рынке КНР) и софинансировать проекты с китайскими банками.
На горизонте 5–10 лет эффект усилится, если банк ШОС замкнут в экосистему БРИКС (проектное финансирование), CIPS (платежи), двусторонние своп-линии (ликвидность), цифровой юань (скорость и санкцоустойчивость). Тогда появляется второй устойчивый «пояс» финансирования в Евразии — по размеру, может быть, и не сопоставимый с МВФ, но функционально независимый. В общем, через 5-10 лет посмотрим, что получится. Но задумка уже заслуживает внимания.
