Насколько велика вероятность атаки Европы на Россию? Часть вторая
Первая часть тут.
Три фундаментальные причины делают повторение сценариев XX века маловероятным. Россия — единственная страна мира, обладающая стратегическим ядерным паритетом с США и тактическим превосходством в Европе. Любой серьёзный конфликт автоматически несёт риск перехода в обмен ударами ТЯО на театре военных действий. Победы в таком конфликте не существует — существует только утрата всего. Что меняет подход к войне – настолько ли Европа хочет уничтожения России, что согласна умереть самой?
Европейская демография и социальная структура не позволяют вести тотальную войну. Стареющее население, низкая мобилизационная готовность, высокая экономическая зависимость от стабильности, отсутствие политической легитимности для массовых жертв. Европа может вести прокси-войну, но не тотальную. Что и происходит.
Отсутствие субъекта, способного принять решение о войне. В 1914 году такими субъектами были империи с монархической вертикалью. Сегодня — ни ЕС, ни отдельные страны Европы не могут легитимировать начало крупной войны: политические механизмы консенсуса исключают это.
В рамках действующей структуры принятия военных решений на Западе, малая прямая война между Россией и Европой тоже столкнётся с двумя жёсткими ограничителями. США (в лице Трампа/Вэнса или любого прагматичного президента) не нужна война в Европе, потому что она вынуждает США тратить ресурсы на второстепенное направление и грозит втягиванием в ядерный конфликт. Второе – ядерное оружие России, дающее нам возможность превратить любой вооружённый инцидент в системную катастрофу для противника. Это делает даже малую войну стратегически бесперспективной для Европы.
Отмечу постоянные оговорки «пока», «в данный момент», «в действующих рамках». Изменятся условия – могут возникнуть возможности для войны.
Главный риск на среднесрочную перспективу - не война, а отсутствие института деэскалации. В Европе нет рабочих каналов стратегической связи с Россией, дипломатический контур разрушен, политическая риторика заменяет институциональные форматы, механизмы кризисного предотвращения сведены к минимуму.
